Сегодня у Бродского эпигонов
Больше, чем в московском метро вагонов.
Вот бы собрать всех этих гондонов
Предохранения ради.

Я не поэт, я — крот-пересмешник:
Лапы расставив, глазами мешкать,
Как, бывает, мешкает старый грешник,
Раскаиваясь прямо на ляди.

Мысль моя будто дождем пролита,
И, спалив дотла в себе космополита,
Я давлю в одного на кухне пол-литра —
Несовершенства примета.

Кашляю и матерюсь устало
И, сойдя с чужого на вид пьедестала,
Думаю: сколько же мне осталось?
Вот бы дожить до лета.

Летом — все то же: последний стольник,
Банка в руке с этикеткой «джин-тоник»…
Что же с тобой вдруг стало, Толик?
Где же твой взгляд горящий?

Скоро тебе уж будет полвека,
Ты не воспитал в себе человека.
Чорт с тобой, гуманитарий-калека,
Все мы сыграем в ящик.

Вокруг только #тлен, только #безысходность.
Это vox populi — глас народный.
Чорт с ним, пусть делают что угодно,
Лишь бы друг друга не ели.

Но завтра объявят, что это нормально,
Жрать человека — рационально,
Так мы закончимся социально
Без какой-то великой цели.

Но ты же все мямлишь: Россия, Идея…
А сам — так же жрешь, пьешь и не худеешь,
При этом нерегулярно брея
Три волосинки на подбородке.

Ты — в той же самой луженой клетке,
Случаи мысли все более редки,
Если не о блондинке/брюнетке,
Очередной молодой красотке.