пятому часу утра
всем, кто, не боится верить в рассвет, даже зимой

В проекционной, в том случае, когда кинотеатр был старым, Тайлеру нужно было переходить с поста на пост. Обычно в проекционной имеется два проектора — когда часть фильма, установленная на первом проекторе, подходит к концу, ты ставишь на втором следующую часть и запускаешь его. Это и называется «переходом на другой пост».
Я знаю это, потому что это знает Тайлер.

Чак ПАЛАНИК.
«Бойцовский клуб»

Самый звонкий крик — тишина
Самый яркий свет — ночь.

Эдмунд ШКЛЯРСКИЙ

…и также неожиданно пропадает. Третьим будешь? — даже на это ответить не могу. Огурчиком так похрустывает да учит меня чему-то. Товарищ. Щурится от солнца: глаза-семечки смеются бликами…

Мимо пролетает синица, что ли. Листья давно поопадали — зима. Маленький человечишка, цепляется еще за осень. Нет ли в этом чего-то противоестественного?..

На город — снова ночь, всем туловищем. Щемит сердце-то — не первый год щемит. И тишина — вокруг, тоже всем туловом. Моветон…

Немой — вот уже который раз немой, которую жизнь — ни слова. А так хочется иной раз. Звучать хочется, но — то будто в легких воздуха нет, то сфальшивишь так, что сам себе рот зашьешь и швы получше запрячешь, будто бы и не было ничего…

И гордость душит, да так, что и захочешь усмирить — не оседлаешь проклятую. Юлою вкруг оси своей вьешься — все не успокоишься, все за хвост себя грызешь. Ошпаренный будто — места себе не находишь, только есть ли оно, место-то?..

А то и запьешь на ровном месте — горя-то нет никакого, даже малюсенького. Кого другого спроси — и не угадает, что с тобой. Обойдет тебя вокруг, поохает да и плюнет на это чудо в перьях…

Холодно нынче становится — по всему видать, зима скоро так же, туловом…

Морана…

…О ранах своих прекращай плакаться — придуманные они. Ни одной ведь взаправду не получал. Лежал вон в своем углу и придумывал. Умывальников начальник ты, а не раненый — больше тебе идет…

Дети и не вспомнят. Тишина сменится темнотой — разницы-то нет особой. Если бы зазвучать, да не так скрипуче…

Чем ты лучше прежних? Хоть бы ростом удался или еще чем. Мычит все в своем углу да шапку эту не снимает. Только и забот…

Отпусти себя — сам ведь в клетку заперся да еще и замок повесил. Силенок теперь не хватает, что ли, сорвать замок-то? Кто еще сорвет, кроме тебя самого?..

Город спит. Питание отключено. Новое сердце — новые попытки. Кидаться на новые стены — в который раз уже…

Железный занавес локальных масштабов. Верить как будто не во что. Топором по голове — и вся недолга. Гаснет все, в глазах плывет…

Вето наложено. Новая жизнь — новые правила. Лампочки перегорят по очереди — иди с Богом — дверь-то и откроется, тихо скрипя. Пятки засверкают только…

«Король голый!» — кричи–не кричи. Чин–чинарем, чин чином, лицо — личиной. Иной путь выберешь — остаться мужчиной. Иной путь снова — да хорошо, только правильно ли?..

Лишние вопросы, даже если не застряли в горле, мешают дышать. Тьма повисает, только кошки где-то на душе. Шепот: «Иди, …, иди»…

И дивный новый мир откроется перед тобой, снова…

…Валялся–валялся, взял — и пошел. Шелест листьев забирай с собой, нам — снег. Гнутся ноги с непривычки-то? Топи вокруг, снова топи. Питание включено, идет заряд батарей. Рей над нами. Мир — он ведь большой, в нем не только осень да зимушка. Кажется, вспомнить тебе пора, где весну свою оставил…

Виляй хвостом, пока не обрубили. Или же не веришь, что и тебя коснется? Самая распространенная ошибка…

Карманы пусты, по обочине кусты, до слова три версты. Тысячу раз уходил ты, а возвращался я; тысячу раз ты оставался — мной. Ой ли, куманек…

Некоторые книги закрываются, как глаза. Заплачь, только не забудь стряхнуть меня солью, с щек…

Щеколда-то давно открыта — иди, …, иди…

Дико представить себе, как это: я стану тобой, а не ты останешься мною, стариком. Комкай маски мои, строй свой новый мир. И разорви эту чортову цепь…

Пьем с тобой последний раз — на посошок — прощание и так затянулось слишком. Машина слов запущена…

Нам теперь прощаться в радость. Стихия стиха да не стихнет — во веки веков. В ней теперь сила; в ней твоя соль; в ней суть…

Сутки даю нам. Аминь. Нынче Новый День…

Напоследок — мой тебе завет: выйди из теней и скажи Слово. Вот завет мой: хоть одно, да скажи. И чтоб оно — Слово…

Эпилог

А я уйду —
Так я стал предателем.

Дмитрий ОЗЕРСКИЙ

 …а снег тихо падал и уже не таял у него на лице. Я стоял над его телом, как, наверное, стояла бы душа его, чуть только вышедшая…

Дядя Миша… В наших краях всякий знал его, не пугался его бормотания и беззубого оскала. Говорили, будто раньше он был каким-то профессором — не то богословия, не то научного атеизма. Не помню точно, да и какая теперь разница? Никакой, как нет разницы и в том, что это было — пьяные кавказцы, пьяные патриоты, или сам Змий явился из своего подполья, подделав акцизку…

Я присел на корточки, еще раз посмотрел в его лицо. Сейчас он был не просто одним из выражений духа Родины, он был Ею Самой. Потом я закрыл старику глаза, встал, поднял воротник, закурил и пошел по темной улице. Вернее, вышел в ночь. Первый раз.

Теперь я снова — молод…

 Академгородок
11.10 — 12.10