Что тебе ночи, когда старею.
Хочется все всегда поскорее.
Я — в стихах — подражаю еврею,
В жизни себя почитаю русским.

Я заблудился меж трех осинок.
Ноги едва впихнув в мокасины,
Пользуясь методом страусиным,
Вновь не выдерживаю нагрузки.

Жизнь бьет ключом, за то точно в темя,
Время-то властвует над всеми.
Благо, «стрематься» и «ногу в стремя»
Не всегда слова однокоренные.

Я себя давно признаю болваном.
Календарь всего заражен. Кораном
и ковидом. Ничто не идет по плану
Ни в Израиле, ни в России.

В жизни вообще — сплошная стремнина.
В паспорте все еще пишут «мужчина».
Думаю, все же, лицо в морщинах
Лучше, чем пузо в полкоридора.

В эту жару — как один — томаты
Под объективом своих аппаратов.
Иных — с удовольствием бы — из травмата,
Как бы приняв впопыхах за вора.

Завтра с картошечкой крылья птицы
Райской. Хотя вот к Ее убийцам
Мне западло присоединиться,
Несмотря на то, что должно быть вкусно.

В общем, придется меню продумать,
Что-нибудь скромное и без шума,
Чтоб не узнали, что шибко умный.
Нужно снова сдерживать чувства.

Зелень лета, ах, зелень лета…
Что ж ты, еврей, не допел куплета?
Нам тут в Сибири не бересклета
Шепчут кусты, но сосна и кедр.

Впрочем, уже погружаясь в старость,
Чувствуя чаще всего усталость,
Думаю: сколько еще осталось,
Сколько не выкачали из недр?